Архивный вопрос
Умоляю!!! Напишите сочинение по типу ЕГЭ
Был канун рождества…
Митрич, подошёл к жене и весело проговорил:(1)Был канун рождества…
(2)Сторож переселенческого барака, отставной солдат, с серою, как
мышиная шерсть, бородою, по имени Семён Дмитриевич, или попросту
Митрич, подошёл к жене и весело проговорил:
(3)–Ну, баба, какую я штуку надумал! (4)Я говорю, праздник подходит…
(5)И для всех он праздник, все ему радуются… (6)У всякого есть своё: у кого
обновка к празднику, у кого пиры пойдут… (7)У тебя, к примеру, комната
будет чистая, у меня тоже своё удовольствие: куплю себе колбаски!..
(8)–Так что ж? – равнодушно сказала старуха.
(9)–А то, – вздохнул снова Митрич, – что всем будет праздник как
праздник, а вот, говорю, ребятишкам-то, выходит, и нет настоящего
праздника… (10)Думаю об них – и сердце кровью обливается: эх, думаю,
неправильное дело!.. (11)Известно, детки – сироты… (12)Ни матери, ни отца,
ни родных… (13)Нескладно!.. (14)Вот и надумал я вот что: надо ребятишек
потешить!.. (15)Видал я много народу… и наших, и всяких видал…
(16)Видал, как они к празднику готовятся. (17)Принесут ёлку, уберут её
свечками да гостинцами, а ребятки-то ихние просто даже скачут от радости!..
(18)Лес у нас близко – срублю ёлочку да такую потеху ребятишкам устрою!
(19)Митрич весело подмигнул, чмокнул губами и вышел во двор.
(20)По двору, там и сям, были разбросаны деревянные домики,
занесённые снегом, забитые досками. (21)С ранней весны и до глубокой
осени через город проходили переселенцы. (22)Их бывало так много, и так
они были бедны, что добрые люди выстроили им эти домики, которые
сторожил Митрич. (23)К осени дома освобождались, а к зиме не оставалось
уже никого, кроме Митрича и Аграфены да ещё нескольких детей,
неизвестно чьих. (24)У этих детей родители либо умерли, либо ушли
неизвестно куда. (25)Всех таких детей набралось у Митрича в эту зиму
восемь человек. (26)Он поселил их всех вместе в один домик, где и собирался
нынче устроить праздник.
(27)Прежде всего Митрич отправился к церковному старосте, чтобы
выпросить огарков церковных свечек для украшения ёлки. (28)Потом он
пошёл к переселенческому чиновнику. (29)Но чиновник был занят; не
повидав Митрича, он велел сказать ему «спасибо» и выслал полтинник.
(30)Вернувшись домой, Митрич ни слова не сказал жене, а только
посмеивался молча да, поглядывая на монету, придумывал, когда и как всё
устроить.
(31)«Восемь детей, – рассуждал Митрич, загибая на руках корявые
пальцы, – стало быть, восемь конфет…»
(32)…Был ясный морозный полдень. (33)С топором за поясом, в тулупе и
шапке возвращался Митрич из леса, таща на плече ёлку. (34)Ему было
весело, хотя он и устал. (35)Утром он ходил в город, чтобы купить для детей
конфет, а для себя с женой – колбасы, до которой был страстный охотник, но
покупал её редко и ел только по праздникам.
(36)Митрич принёс ёлку, топором заострил конец; потом приладил её,
чтобы стояла, и, когда всё было готово, потащил её к детям в барак.
(37)Когда ёлка согрелась, в комнате запахло свежестью и смолой.
(38)Детские лица, печальные и задумчивые, внезапно повеселели… (39)Ещё
никто не понимал, что делает старик, но все уже предчувствовали
удовольствие, и Митрич весело поглядывал на устремлённые на него со всех
сторон глаза.
(40)Когда свечки и конфеты были уже на ёлке, Митрич задумался:
убранство было скудным. (41)Как ни увлекался он своей затеей, однако
повесить на ёлку, кроме восьми конфет, он ничего не мог.
(42)Вдруг ему пришла такая мысль, что он даже остановился. (43)Хотя
он очень любил колбасу и дорожил всяким кусочком, но желание угостить на
славу пересилило все его соображения:
(44)–Отрежу всякому по кружочку и повешу на ниточке. (45)И хлебца
по ломтику, и тоже на ёлку.
(46)Как только стемнело, ёлку зажгли. (47)Запахло топлёным воском,
смолою и зеленью. (48)Всегда угрюмые и задумчивые, дети радостно
закричали, глядя на огоньки. (49)Глаза их оживились, личики зарумянились.
(50)Смех, крики и говор оживили в первый раз эту мрачную комнату, где из
года в год слышались только жалобы да слёзы. (51)Даже Аграфена
в удивлении всплёскивала руками, а Митрич, ликуя от всего сердца, прихло-
пывал в ладоши. (52)Любуясь ёлкой, веселящимися детьми, он улыбался.
(53)А потом скомандовал:
(54)–Публика! (55)Подходи! (по Н.Д.Телешову)
1 комментария:
Ответы
Текст Н.Д.Телешова показался мне знакомым, и я вспомнила, чточитала рассказ русского писателя «Ёлка Митрича». Текстзаставил меня задуматься о том, какова же роль доброго поступка в нашей жизни? Автор раскрываетпроблему доброго поступка в жизни человека на примере сторожа переселенческогобарака Митрича, который опекал восьмерых детей-сирот. Герой искренне переживаетиз-за того, « что всем будет праздник как праздник, а … ребятишкам-то, выходит,и нет настоящего праздника…Думаю об них – и сердце кровью обливается: эх,думаю, неправильное дело!..» И Митрич решает подарить детям ёлку. Рассуждая надпроблемой, автор показывает, как Митричнаходит скромное убранство для своей ёлки: по количеству детей восемь конфет, кружочкиколбасы и ломтики хлеба. Когда человек делает добро, приносит счастье другим,это и его самого делает счастливым. Вот почему Митрич, «любуясь ёлкой, веселящимися детьми… улыбался». Позиция автора неоставила меня равнодушной. Человек даже в одиночку может сделать доброе дело,порадовать других. Многие людистремятся помогать другим, тем, кто нуждается в поддержке. Примером для меняслужит актриса Чулпан Хаматова, которое в свободное время добровольно работаетв фонде «Подари жизнь», помогаетсобирать денежные средства больным детям. «Чтобы бытьсчастливым, нужно делать чудеса своими руками» — такую нехитрую истину понялгерой повести А.Грина «Алые паруса» Грэй. Узнав о заветной мечте девушки,которую все в городке считали сумасшедшей, он приплыл к Ассоль под алымипарусами, посадил ее на корабль и навсегда увёз в прекрасную страну. Когда человек делаетдобро, помогает творить чудо, он одаривает им не только близкого человека, но исамого себя.
Ответ ни кто не комментировал
Анализируем исходный текст Н.Д.Телешова о рождественской ёлке.
I.Внимательно прочитайте текст. Определите его стиль и преобладающий тип речи. Ответьте на вопрос: о чём говорится в тексте? Определите его тему.
Текст.
(1)Был канун рождества…
(2)Сторож переселенческого барака, отставной солдат, с серою, как мышиная шерсть, бородою, по имени Семён Дмитриевич, или попросту Митрич, подошёл к жене и весело проговорил:
– (3)Ну, баба, какую я штуку надумал! (4)Я говорю, праздник подходит… (5)И для всех он праздник, все ему радуются… (6)У всякого есть своё: у кого обновка к празднику, у кого пиры пойдут… (7)У тебя, к примеру, комната будет чистая, у меня тоже своё удовольствие: куплю себе колбаски!..– (8)Так что ж? – равнодушно сказала старуха.
– (9)А то, – вздохнул снова Митрич, – что всем будет праздник как праздник, а вот, говорю, ребятишкам-то, выходит, и нет настоящего праздника… (10)Гляжу я на них – и сердце кровью обливается: эх, думаю, неправильно!.. (11)Известно, сироты… (12)Ни матери, ни отца, ни родных… (13)Нескладно!.. (14)Вот и надумал я вот что: надо ребятишек потешить!.. (15)Видал я много народу… и наших, и всяких видал… (16)Видал, как они к празднику детей любят позабавить. (17)Принесут ёлку, уберут её свечками да гостинцами, а ребятки-то ихние просто даже скачут от радости!.. (18)Лес у нас близко – срублю ёлочку да такую потеху ребятишкам устрою!
(19)Митрич весело подмигнул, чмокнул губами и вышел во двор.
(20)По двору, там и сям, были разбросаны деревянные домики, занесённые снегом, забитые досками. (21)С ранней весны и до глубокой осени через город проходили переселенцы. (22)Их бывало так много, и так они были бедны, что добрые люди выстроили им эти домики, которые сторожил Митрич. (23)К осени дома освобождались, а к зиме не оставалось уже никого, кроме Митрича и Аграфены да ещё нескольких детей, неизвестно чьих. (24)У этих детей родители либо умерли, либо ушли неизвестно куда. (25)Всех таких детей набралось у Митрича в эту зиму восемь человек. (26)Он поселил их всех вместе в один домик, где и собирался нынче устроить праздник.
(27)Прежде всего Митрич отправился к церковному старосте, чтобы выпросить огарков церковных свечек для украшения ёлки. (28)Потом он пошёл к переселенческому чиновнику. (29)Но чиновник был занят; не повидав Митрича, он велел сказать ему «спасибо» и выслал полтинник.
(30)Вернувшись домой, Митрич ни слова не сказал жене, а только посмеивался молча да, поглядывая на монету, придумывал, когда и как всё устроить.
(31)«Восемь детей, – рассуждал Митрич, загибая на руках корявые пальцы, – стало быть, восемь конфет…»
(32)…Был ясный морозный полдень. (33)С топором за поясом, в тулупе и шапке возвращался Митрич из леса, таща на плече ёлку. (34)Ему было весело, хотя он и устал. (35)Утром он ходил в город, чтобы купить для детей конфет, а для себя с женой – колбасы, до которой был страстный охотник, но покупал её редко и ел только по праздникам.
(36)Митрич принёс ёлку, топором заострил конец; потом приладил её, чтобы стояла, и, когда всё было готово, потащил её к детям в барак.
(37)Когда ёлка согрелась, в комнате запахло свежестью и смолой. (38)Детские лица, печальные и задумчивые, внезапно повеселели… (39)Ещё никто не понимал, что делает старик, но все уже предчувствовали удовольствие, и Митрич весело поглядывал на устремлённые на него со всех сторон глаза.
(40)Когда свечки и конфеты были уже на ёлке, Митрич задумался: убранство было скудным. (41)Как ни увлекался он своей затеей, однако повесить на ёлку, кроме восьми конфет, он ничего не мог.
(42)Вдруг ему пришла такая мысль, что он даже остановился. (43)Хотя он очень любил колбасу и дорожил всяким кусочком, но желание угостить на славу пересилило все его соображения:
– (44)Отрежу всякому по кружочку и повешу на ниточке. (45)И хлебца по ломтику, и тоже на ёлку.
(46)Как только стемнело, ёлку зажгли. (47)Запахло топлёным воском, смолою и зеленью. (48)Всегда угрюмые и задумчивые, дети радостно закричали, глядя на огоньки. (49)Глаза их оживились, личики зарумянились. (50)Смех, крики и говор оживили в первый раз эту мрачную комнату, где из года в год слышались только жалобы да слёзы. (51)Даже Аграфена в удивлении всплёскивала руками, а Митрич, ликуя от всего сердца, прихлопывал в ладоши. (52)Любуясь ёлкой, веселящимися детьми, он улыбался. (53)А потом скомандовал:
– (54)Публика! (55)Подходи! (56)Снимая с ёлки по куску хлеба и колбасы, Митрич оделил всех детей, затем снял себе и Аграфене.
– (57)Погляди, ведь жуют сиротки-то! (58)Погляди, жуют! (59)Погляди! (60)Радуйся! – кричал он. (61)А после Митрич взял гармонику и, позабыв свою старость, вместе с детьми пустился плясать. (62)Дети прыгали, весело визжали и кружились, и Митрич не отставал от них. (63)Душа его переполнилась такою радостью, что он не помнил, бывал ли ещё когда-нибудь в его жизни этакий праздник.
– (64)Публика! – воскликнул он наконец. – (65)Свечи догорают. (66)Берите сами себе по конфетке, да и спать пора!
(67)Дети радостно закричали и бросились к ёлке, а Митрич, умилившись чуть не до слёз, шепнул Аграфене:
– (68)Хорошо!.. (69)Прямо можно сказать: правильно!..(По Н.Д. Телешову*)
*Николай Дмитриевич Телешо́в (1867–1957) – русский советский писатель, поэт, организатор известного кружка московских писателей «Среда» (1899– 1916). Рассказ «Ёлка Митрича» (1897) входит в цикл «Переселенцы», посвящённый большому переселению за Урал, в Сибирь, где крестьянам давали наделы земли.
Имейте в виду! Когда вы получаете текст, старайтесь определить
его стиль и жанр: это облегчит понимание текста и ускорит его
интерпретацию.
II. Составьте план сочинения-рассуждения.
План работы с исходным текстом Рабочие материалы
Вступление
Проблема
(вопрос, требующий решения)
Комментарий
(рассуждения, пояснения) Позиция автора
(это вывод, к которому приходит автор, рассуждая по поводу той или иной проблемы) Моя позиция
(строится по схеме: тезис(положение, которое надо доказать)- аргументация(приведённые доказательства) – вывод (общий итог) Аргумент№1
(литературный)
(какое произведение классической литературы можно взять как доказательство твоей правоты?)
или
Аргумент №1
(фактический)
(какие интересные факты общественной жизни, истории, политики, искусства, биографии известных людей можно использовать как доказательство твоей правоты?) Аргумент № 2 (литературный) (какое произведение классической литературы можно взять как доказательство твоей правоты?) Заключение (какой вывод можно сделать, чтобы он соответствовал данной проблеме?)
III. Сформулируйте проблему текста. Если вы сделаете это корректно,
При формулировании проблемы можете воспользоваться следующими
материалами.
Какие проблемы вы видите в исходном тексте?
Формулировка проблемы текста в виде вопроса.
Какую роль играет праздник в жизни человека?
Что такое милосердие? В чём оно проявляется? Влияют ли финансовые возможности человека на способность быть милосердным?
Какова роль доброго поступка в нашей жизни?
Формулировка проблемы текста с использованием типовых конструкций невопросительного характера, включающих слова «проблема (чего?)», «вопрос (о чём?)».
Проблема роли праздника в жизни человека.
Проблема милосердия.
Проблема доброго поступка, роли дорого поступка в жизни человека.
Имейте в виду! Выбирайте проблему для сочинения с учётом имеющихся аргументов в вашем багаже знаний? (Обязательно учитывайте это условие!).
IV.Определите позицию автора по выбранной вами проблеме.Праздник очень важен для людей. Причём это касается и детей, и взрослых. Дети могут искренне радоваться, веселиться, это помогает им забыть обо всех невзгодах и почувствовать себя счастливыми. А взрослые, благодаря празднику, забывают о возрасте, о проблемах, погружаются в детство, счастливое и беззаботное.
Милосердие – это способность заботиться о других. Организация праздника – это тоже акт милосердия, поскольку это попытка подарить детям кусочек счастья. Человек даже в одиночку может сделать по-настоящему доброе дело, проявить милосердие, потому что это чувство идёт изнутри, оно не требует больших финансовых затрат, человеком движет только желание помочь, порадовать, осчастливить.
Когда человек делает добро, приносит счастье другим, это и его самого делает счастливым.
Можете использовать данные ниже обороты речи, которые вводят тезис, формулирующий главную мысль:
Автор высказывает мысль о том, что ….
Точка зрения автора состоит в следующем: ….
Позиция Н.Д.Телешова состоит в утверждении мысли, что…
V. Подумайте, можно ли считать поставленную Н.Д.Телешовым проблему актуальной? В чём заключается её актуальность? Напишите об актуальности поставленной автором проблемы в одном или двух предложениях. Данный тезис можно считать переходным к комментирующей части — К2 — вашего сочинения.
В случае необходимости воспользуйтесь приведёнными ниже речевыми клише, которые вводят в сочинение данный тезис:
Актуальность затронутой автором проблемы заключается в том, что…
Безусловно, данная проблема актуальна, ибо…
Проблема, поднятая Н.Д.Телешовым, чрезвычайно злободневна, поскольку связана…
VI.Составьте комментарий к сформулированной проблеме текста.
Вопросы для составления текстуального комментария.
1.Как раскрывает автор эту проблему? На каком материале (примере)?
На примере небольшого эпизода из своей жизни?
На примере эпизода из жизни своих литературных героев?
На примере диалога между героями?
2.В чём состоит суть этой проблемы? Какие аспекты проблемы рассматриваются в тексте?
На что (на какие факты, детали…) обращает внимание автор прежде всего, раскрывая эту проблему? Что находится в центре его внимания (внешние события, внутреннее состояние его героев…)?
Указано ли в тексте время и место действия? Случайно ли это?
Что делает автор в начале текста? Что он делает затем? На что автор обращает внимание читателя в конце текста?
Вопросы для составления концепционного комментария.
Актуальна ли эта проблема?
Это новая проблема или одна из вечных? Если можете, объясните – почему?
Что лично вы можете сказать по поводу этой проблемы без опоры на исходный текст?
К чему приковано основное внимание автора?
Какой аспект этой проблемы находится в центре его внимания?
На каком материале раскрывает он эту проблему?
ВНИМАНИЕ! Комментарий – это третья часть Вашей работы, а в сочинении Вы размещаете его после сформулированной проблемы. Если вы справитесь с поставленной задачей, вы удовлетворите критерию К2 оценивания сочинения.
VII.Выражаем своё мнение по сформулированной проблеме. Обязательно прописываем свой тезис. Оформляем «переход» от первой части сочинения — комментирующей — ко второй — аргументирующей.
Можете использовать следующие конструкции «перехода»:
Я совершенно согласен (согласна) с позицией автора, поскольку…Мне близка точка зрения автора, утверждающего, что…
Думаю, что писатель прав, полагая, что..Размышляя над позицией автора, мне хотелось бы возразить: если, …то …
ВНИМАНИЕ! В тезисе «перехода» вам следует не просто согласиться или не согласиться с автором. Вам следует ещё раз подтвердить точку зрения, которую вы собираетесь аргументировать. Поэтому обойтись без тавтологий здесь очень не просто, повторы в данном случае неизбежны. Чтобы избежать нежелательных повторов, противоречий, тавтологий, следует произвести необходимые синонимические замены. Если вы согласны с автором, значит, необходимо ещё раз по-новому выразить его позицию. Если вы хотите возразить автору, необходимо тактично утвердить свою позицию, отделив её от позиции автора, и всем последующим текстом обосновать эту позицию.
VIII. Подберите аргументы, постарайтесь связно и логично встроить их в текст сочинения (то есть аргументируем собственное мнение по проблеме исходного текста).
1.Подумайте, какие интересные факты общественной жизни, истории, политики, искусства, биографии известных людей можно использовать как доказательство Вашей правоты?
Оформляя вторую ступеньку «перехода», — переход к собственной аргументации, сделать это можно при помощи следующих предложений — клише:
Можно привести ряд аргументов, доказывающих…
Обратимся к примерам …
Существует множество примеров, подтверждающих..
Хотелось бы обратиться к… , чтобы доказать …-
Какие аргументы, подтверждающие этот тезис, можно привести?
Материалы к фактическому аргументу.
1. «Святочный рассказ» — или «рождественский» — писался к Святкам, периоду от Рождества до Крещения, на который приходился и Новый год. В эти 12 дней принято было собираться по вечерам и развлекать друг друга историями, как сегодня это делает телевизор.
Обязательным атрибутом был потусторонний мир. Добрые и злые силы помогали герою увидеть свет истины, или морочили ему голову.
2.Произведение, озаглавленное «Святочные рассказы» впервые появилось в русской печати в декабре 1826 года в журнале «Московский телеграф». Его написал издатель журнала Николай Полевой. «Святочные рассказы» Полевого воспроизводили русскую традицию, уже начавшую забываться в городах, когда старики в вечер святок рассказывали истории (HYPERLINK «https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D1%8B%D0%BB%D0%B8%D1%87%D0%BA%D0%B8» \o «Былички» былички и бывальщины), так или иначе связанные с этим праздником. Периодическая печать, в частности литературные журналы, по своей природе связанные с календарём, частично взяли на себя ту роль, которую играла устная календарная словесность в русском фольклоре.
Место для календарной словесности нашлось на страницах далеко не всех журналов. Журналы, чья идеология тяготела к линейному, а не цикличному восприятию времени, направленные на будущие перемены, а не на сохранение традиции, куда большее внимание уделяли новостям и новинкам. При этом водораздел здесь никак не оказывается связанным с западнической или славянофильской направленностью издания. Календарный цикл, как правило, игнорируют «толстые журналы», издаваемые и теми, и другими (хотя для славянофилов календарная словесность чуть ближе), обращаются же к нему массовые журналы «для народа», каким, в частности, и был «Московский телеграф» Полевого. Расцвет жанра святочного рассказа в России на рубеже XIX-XX веков связан с ростом уровня грамотности и числа подобных изданий.
3.Основателем жанра рождественского рассказа принято считать Чарльза Диккенса, который в 1840х гг. задалосновные постулаты «рождественской философии»: ценность человеческой души, тема памяти и забвения,любви к «человеку во грехе», детства («Рождественская песнь в прозе»(1843).
Традиция ЧарльзаДиккенса была воспринята как европейской, так и русской литературой и получила дальнейшее развитие.Ярким образцом жанра в европейской литературе принято также считать «Девочку со спичками» Г.Х.Андерсена.
Традиция Диккенса в России была быстро воспринята и частично переосмыслена, благо почва уже былаподготовлена такими гоголевскими произведениями, как «Ночь перед Рождеством». Если у английскогописателя непременным финалом была победа света над мраком, добра над злом, нравственноеперерождение героев, то в отечественной литературе нередки трагические
финалы. Спецификадиккенсовской традиции требовала счастливого, пусть даже и не закономерного и неправдоподобногофинала, утверждающего торжество добра и справедливости, напоминающего о евангельском чуде исоздающего рождественскую чудесную атмосферу.В противовес нередко создавались более реалистичные произведения, которые сочетали евангельскиемотивы и основную жанровую специфику святочного рассказа с усиленной социальной составляющей. Срединаиболее значительных произведений русских писателей, написанных в жанре рождественского рассказа, «Мальчик у Христа на ёлке» Ф. М. Достоевского, цикл святочных рассказов Лескова, рождественские рассказыА. П. Чехова (как, например, «Мальчики»).
Продолжателем традиций святочного рассказа в современной русской литературе является Д. Е. Галковский,написавший серию святочных рассказов.
4.Традицию устного календарного рассказа воспроизвёл Н.В. Гоголь во многих из «Вечеров на хуторе близ Диканьки. Святкам в нём посвящена «Ночь перед рождеством». Эта повесть наполнена множеством достоверных, красочно описанных этнографических деталей народного праздника. Вмешательство нечистой силы здесь начинается с похищения чёртом звёзд и месяца: к наступившей в мире темноте добавляется метель, усугубляя хаос. Начиная с этого момента в повести начинают происходить фантастические события. Однако если в устных быличках вмешательство инфернальных сил часто кончается для героя плачевно (в лучшем случае он отделывается испугом), здесь кузнец (то есть носитель «мистической» профессии) и художник Вакула одерживает над чёртом победу. В течение XIX века эта повесть Н.В.Гоголя приобрела в России репутацию классического, образцового святочного рассказа.
5. Особую группу святочных рассказов в дореволюционной литературе составляли «страшные», или «крещенские рассказы», представляющие разновидность готической литературы ужасов. Истоки этого вида рассказа лежат в связанных с нечистью святочных поверьях и отражающих их HYPERLINK «https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D1%8B%D0%BB%D0%B8%D1%87%D0%BA%D0%B8» \o «Былички» быличках. В качестве раннего примера такого рода литературы можно назвать балладу В. А. Жуковского «Светлана»,сон Татьяны в пушкинском романе «Евгений Онегин». В своих ранних рассказах Чехов юмористически обыгрывал условности этого жанра («Страшная ночь», «Ночь на кладбище»). К более серьёзным образцам жанра относятся «Чёртик» и «Жертва»А. М. Ремизова.
6. Один из самых известных рассказов Людмилы Петрушевской «Чёрное пальто», в котором героиня, брошенная женихом и решившаяся на самоубийство, попадает в странное HYPERLINK «https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A7%D0%B8%D1%81%D1%82%D0%B8%D0%BB%D0%B8%D1%89%D0%B5» \o «Чистилище» междумирье, где получает последний шанс изменить своё роковое решение. Хотя рассказ допускает и иное прочтение: в диапазоне жанров от баллады до детской страшилки, в нём достаточно заметна перекличка с «Девочкой со спичками» Андерсена, начиная с того факта, что и там, и там, имя героини остаётся не названным, и кончая коробком с несколькими спичками, ключевой для сюжета деталью, символизирующими спасение. Отсутствие явного хронологического указания на рождество (или, в осовремененном варианте, новый год) в «Чёрном пальто» (здесь говорится просто о зиме) достаточно характерно для современной рождественской прозы, нередко избегающей подобной конкретизации. При этом у Петрушевской есть все остальные характерные черты жанра: чудо, моральный урок, счастливый конец и нравственное перерождение героини, а также рассказчик, как самостоятельная инстанция.
В рассказе «Мальчик Новый год», имеющем подзаголовок «нынешняя сказка» Людмила Петрушевская обратилась к жанру рождественского рассказа явным образом. Здесь её герои, «маленькие люди» своим неравнодушием сами совершают маленькое чудо, не дав случиться беде.
7. В советской литературе святочный рассказ теряет связь со ставшими «религиозными предрассудками» святками и Рождеством и превращается в рассказ новогодний. Одним из первых советских новогодних текстов стала «Ёлка в Сокольниках» — отрывок из очерка Бонч-Бруевича «Три покушения на В. И. Ленина» 1930 года, получивший известность в качестве самостоятельного рассказа для детей. Здесь Ленин, приехавший в 1919 году на детскую ёлку, выступает в роли традиционного Деда Мороза. Традиционные темы святочного рассказа, такие как счастье, детство и ценность семьи, поднимает написанный в трагические для страны годы репрессий рассказ Гайдара «Чук и Гек». Хотя он и не содержит явного фантастического элемента, его отличает особая, сказочная атмосфера, сближающая его с традиционными рождественскими историями.
2.Подумайте, какие примеры из произведений классической литературы можно взять как доказательство твоей правоты?
Справедливость вышесказанного подтверждает опыт русской классической литературы.
Моё согласие с авторской позицией можно обосновать ещё одним аргументом из русской классической литературы.
Попытаемся доказать это, обратившись к примерам из художественной литературы. Вспомним, например,…..
Справедливость данного тезиса (этого утверждения, вышесказанного, вышеизложенного…) подтверждает русская классическая литература. Вспомним, например,..Справедливость авторской позиции подтверждает опыт русской классической литературы. Вспомним, например, …
Можно привести следующие примеры из литературных произведений, в которых..Я приведу примеры из художественной литературы, подтверждающие …
Приведём примеры, из которых следует, что …
Материалы к литературному аргументу.
1.Обратимся к евангельской легенде. В центре события — рождение ребенка. В повседневной жизни главными героями такого события (родов) стали бы родители или окружающие люди. Но ведь родился не обычный младенец, а богочеловек, поэтому он становится главной фигурой. Младенец озаряет пещеру (вертеп), в котором родился, и это есть предтеча того света, которым озарит взрослый Христос весь мир.
В контексте рождественского рассказа это проявляется в том, что с образом божественного младенца соотносится образ героя-ребенка. В большинстве произведений сюжет построен таким образом, что события преломляются через призму детского восприятия – художественный прием, многократно усиливающий глубину «взрослого» смысла.Ведь так отрадно порой снова стать хоть на время детьми! А особенно хорошо это на святках, когда мы празднуем рождение Божественного младенца. (Диккенс)«Детская» тема (детская непосредственность восприятия праздника, детская вера в чудо) сочетается с темой семейной, что опять же связано с Евангелием – тема Святого Семейства.Иосиф, плотник бородатый,сжимал, как смуглые тиски,ладони, знавшие когда-то плоть необструганной доски.Мария слабая на Чадо улыбку устремляла вниз,вся умиленье, вся прохлада линялых синеватых риз.А Он, Младенец светлоокий в венце из золотистых стрел,не видя Матери, в потоки Своих небес уже смотрел. (Набоков. В пещере)2.В рассказе А.Куприна «Чудесный доктор», описывается реальное событие рождественской ночи — случайная встреча отчаявшегося, находящегося на грани самоубийства человека с великим доктором Пироговым, который своим деятельным вмешательством в жизнь незнакомой ему семьи, совершает настоящее чудо. Семья становится на ноги, жизнь её меняется самым удивительным образом.
3.Есть немало чудесных «святочных» историй — шуток, в которых нет никакой назидательности, а есть нечто большее — хороший добрый юмор, ощущение полноты и радости жизни. В них воспеваются простые, открытые и искренние отношения между людьми, а описанные события освящены праздником Рождества. Такие рассказы учат нас по-новому видеть самые мелкие события нашей повседневной жизни, учат находить повод быть счастливым. Согласитесь, этого так не хватает сегодня русским людям. Откройте рассказ А.Чехова «Мальчики» и напитайтесь этими ощущениями:
«После чаю все пошли в детскую. Отец и девочки сели за стол и занялись работой, которая была прервана приездом мальчиков. Они делали из разноцветной бумаги цветы и бахрому на ёлку. Это была увлекательная и шумная работа. Каждый вновь сделанный цветок девочки встречали восторженными криками, даже криками ужаса, точно этот цветок падал с неба; папаша тоже восхищался и изредка бросал ножницы на пол, сердясь на них за то, что они тупы. Мамаша вбегала с озабоченным лицом и спрашивала: „Кто взял мои ножницы? Опять ты, Иван Николаич, взял мои ножницы?“ „Господи, Боже мой, даже ножниц не дают!“- отвечал плачущим голосом Иван Николаич и, откинувшись на спинку стула, принимал позу оскорбленного человека, но через минуту снова восхищался.»4. Вышедшие в 1879 году «Святочные вечера» Г.П.Данилевского содержат уже значительные признаки иронического отношения к жанру. Во многих случаях «таинственному» находится разумное объяснение: например, убийцей священника оказывается вовсе не упырь, как думает вся деревня, а дьякон, который «подставляет» лежащего в церкви покойника, измазав ему рот кровью («Мертвец-убийца») и т.д. Особняком в цикле стоит рассказ «Жизнь через сто лет» — один из первых и ярчайших образцов футуристической фантастики в России. Главный герой, молодой человек Порошин, проглотив волшебную пилюлю, из Парижа 1868 года переносится в Париж 1968-го. И обнаруживает, что Францией теперь правят китайцы и Ротшильды, Европа платит могущественному Китаю-завоевателю огромный налог, мужчины носят халаты, а женщины — только ювелирные украшения – и больше ничего. Оперу и другие спектакли люди слушают по телефону, сидя в ресторанах. Единственное, что довольно точно угадал фантазер Данилевский, так это то, что города имеют центральное отопление, освещение и водопровод.
5.Чарльз Диккенс. «Рождественские повести».
Писатель, в детстве познавший нужду и несправедливость, особенно остро чувствовал контраст между бедностью и богатством, низостью и благородством, черствостью и милосердием. Это свойство таланта сделало Диккенса непревзойденным корифеем новогоднего рассказа (да и всей английской словесности, если кто вдруг не в курсе). «Рождественские повести» выросли из намерения написать памфлет «К английскому народу, в защиту ребёнка-бедняка» (против эксплуатации детей на предприятиях). Памфлет не задался, зато с 1843 по 1848 год из-под пера автора вышли пять повестей: «Рождественский гимн в прозе: Святочный рассказ с привидениями», «Колокола: Рассказ о Духах церковных часов», «Сверчок за очагом: Сказка о семейном счастье», «Битва жизни: Повесть о любви», «Одержимый, или Сделка с призраком». Как видно из названий, с рождественскими штуками тут все в порядке: призраки, духи и привидения, гремящие цепями. Этот волшебный инструментарий автор использует, чтобы напомнить нам важную вещь: человек в своей основе добр, даже в самом черством сердце брезжит луч милосердия. В 2012 году – к двухсотлетию писателя – в Великобритании провели опрос и выяснили, что самый популярный его персонаж — Эбинизер Скрудж из «Рождественской песни в прозе». Раскаявшийся грешник оказался читателю ближе всех диккенсовских праведников.
6.Вспомним «Рождественскую сказку» Пауло Коэльо. В ней речь идет о трех кедрах, которые провели целые века в раздумьях о жизни и смерти, о природе и человечестве. У каждого кедра было свое заветное желание, но реальность никогда не спрашивает, о чем мы мечтаем. Первый кедр стал хлевом, из второго дерева сделали грубый деревенский стол, а особенно горько сетовал третий, так как его распилили на доски и оставили на складе. И вот в Рождество мечты начинают сбываться. Первый кедр послужил опорой величайшему Царю Земли, второй кедр понял, что он послужил опорой не только чаше с вином и блюду с хлебом, но и союзу между Человеком и Божеством. Но когда из досок третьего дерева сколотили крест и прибили к нему израненного человека, то кедр ужаснулся своей участи и принялся проклинать жестокую судьбу. Только после некоторого времени он понял, что произошло чудо: из орудия пытки он превратился в символ торжества. Мечта сбылась, но совсем иначе, чем он себе представлял.Заключительная фраза «Сказки» прямо выражает мораль: «Так исполнилась судьба трех ливанских кедров: как это всегда бывает с мечтами, которые совершаются в Рождество».
7. У О.Генри, одного из лучших литературных спринтеров и блестящих наследников диккенсовской традиции, по сути дела, все рассказы «рождественские». Но традиционный конфликт добра и зла автор — из текста — переносит в воображение читателя. В финале герои О.Генри — всегда не то, что мы о них думали в начале. Мошенник великодушен, мужлан — тонкая натура, бродяга спасает богатое семейство от грабежа (хотя по логике, должен богачей ненавидеть) и т.д. Удивительная способность нас растрогать не изменяет писателю, даже когда он высмеивает что-нибудь, например, «календарную» благотворительность в День благодарения: умирающий от голода Старый джентльмен на последний доллар угощает бродягу, которого прежде уже до отвала накормили другие (рассказ «Во имя традиции»). Ах, как же нам жалко этого Старого джентльмена! Как будто он наш собственный дедушка, хотя жил он более ста лет назад в голове у мистера Уильяма Сидни Портера (настоящее имя О. Генри).
8.Герой рассказа Агаты Кристи «Рождество Эркюля Пуаро» Симеон Ли, вредный старик и миллионер, впервые за 20 лет, собирает в родовом поместье Горстон-Холл свою семью, якобы на Рождество, а на самом деле — чтобы всех между собой перессорить. Ему нравится мучить потомков, которые, естественно, ждут -не дождутся наследства. Однако вскоре старика находят жестоко убитым — с перерезанным горлом. Эркюль Пуаро и инспектор Сагден выясняют, что мотив и возможность зверски замочить дедулю была у каждого члена семьи и даже у слуг… Автор с блеском подтверждает свой титул королевы детектива: густая интрига, обставленная живописными скелетами в шкафу — лучшее атмосферное чтение на праздничной неделе.
9.Коротенькое произведение И.А. Ильина «Рождественское письмо» составлено из двух праздничных писем матери и сына и является настоящим гимном любви. «Рождественское письмо» даже не назовешь в строгом смысле рассказом, в нем нет сюжета, но зато есть глубина прочувствованности праздника как дня явления любви. Именно она, безусловная любовь, проходит красной нитью через все произведение и является его основной темой. Любовь противостоит одиночеству и побеждает его: «Кто любит, у того сердце цветет и благоухает; и он дарит свою любовь совсем так, как цветок свой запах. Но тогда он и не одинок, потому что сердце его у того, кого он любит: он думает о нем, заботится о нем, радуется его радостью и страдает его страданиями. У него и времени нет, чтобы почувствовать себя одиноким или размышлять о том, одинок он или нет. В любви человек забывает себя; он живет с другими, он живет в других. А это и есть счастье».
10. Героиня рассказа П. Засодимского «В метель и вьюгу» Маша, бедная девочка и сирота, была отправлена хозяйкой в лавку за свечами, несмотря на ужасную погоду. Автор подчёркивает бедность девочки: «Она была мала, худа, бедно одета. На ней было серое пальтишко с узкими, короткими рукавами, а на голове платок, какая-то рвань, вроде грязной тряпки. Платок прикрывал ей лоб, щеки, подбородок; из-под платка только блестели темные глаза да виден был кончик носа, покрасневший от холода. На ногах её были большие черные валенки, и они, видимо, ей приходились не по ноге». Маша из-за непогоды теряет монетку и боится вернуться обратно, так как хозяйка будет её бить. Она понимает, что это бесполезно, но продолжает искать. Девочку почти занесло снегом, и вот, когда гибель уже близка, ей на помощь приходит незнакомый прохожий. И он не просто даёт ей монетку, а забирает к себе домой, внимательно выслушивает историю и предлагает остаться жить у него. Маша видит ёлку, разноцветные игрушки и свечи. В рассказе проводится параллель с Евангелием. Маша просит рассказать историю о рождении Христа. «Хозяин достал с полки книгу Священной Истории – «Новый Завет», с картинками и, показывая Маше картинки, начал свой рассказ, как водится, с появления волхвов. Девочка внимательно слушала его; простой рассказ простого человека, очевидно, произвел на неё сильное впечатление. По окончании рассказа, Маша пересмотрела снова все картинки, относившиеся к Рождеству Христову, задала Ивану ещё несколько вопросов и затем замолкла…» Маше снится сон, как царь Ирод приказывает убить младенцев в Вифлееме, но вот приходит Иван-великан и спасает Иисуса от грозного царя. Так реальность переплетается с евангельским сюжетом. И в этом чудо.
11.Прочитайте сочинение школьника и подумайте, как можно использовать содержащиеся в нём мысли для вашего сочинения.
Чудесное Рождество Христово… Чудесное – имеет много значений – красивое, долгожданное, захватывающее душу, и чудесное — чудо. И действительно это чудо-праздник, потому что миру явился Младенец – Спаситель для искупления грехов человеческих.
Случилось это две тысячи лет назад. В небольшом городке Вифлеем в ночь с 6 на 7 января родился в мир Богомладенец. Многие пророки уже давно ждали его появления и знали, что он будет из рода Царя Давида. Это было предопределено Богом, потому что Бог – это любовь всеобъемлющая. Он любит всех без исключения: доброго и злого, богатого и бедного. И чтобы люди жили в мире и согласии — Бог послал своего единородного Сына на землю. И как мудро было задумано прийти в мир Человеком с рождения.
Он родился в пещере, по пути к городу Вифлеему, куда его мама – Пресвятая Дева Мария и её муж Иосиф отправились на перепись населения, объявленную римским императором Августом. У него не было даже колыбели, спеленав, его положили на солому в ясли, куда кладут корм для животные пастухи. И это все не случайно. Этим Господь показывает нам какая кротость и безропотность была в этих святых людях — Деве Марии, Иосифе, самом Спасителе. И первыми гостями Божественного Младенца были не цари и вельможи, а простые пастухи, которым Ангел возвестил о Рождестве Христовом. Вот как написано это в «Законе Божьем»: «Я возвещаю вам великую радость, которая будет всем людям: ибо ныне родился вам в городе Давидовом Спаситель, который есть Христос Господь! И вот вам знак: вы найдете Младенца в пеленах, лежащего в яслях». В это время с дарами Царю Мира шли и волхвы с востока. Звезда им указывала путь, и доведя их до пещеры – остановилась. Волхвы принесли Младенцу дары: золото, смирну и душистый ладан: «И сложили дар свой многоценный пред младенцем, опускаясь долу, И в страну свою с тоской смиренной, отошли по Божьему глаголу». Так описывается это в стихотворении Ф. Глинки «Поклонение волхвов». Эти дары имеют тоже глубокий смысл: золото преподнесли как Царю, ладан – как Богу, смирну – как человеку, которому тоже предстоят испытания. Имя Младенцу нарекли Иисус, что значит помощь Бога, или Помазанник, так как он был из рода царя Давида. Это имя является кратким символом христианской веры. Эти события нам показывают, что неграмотные пастухи и образованные ученые – волхвы для Христа все, все равны и желанны. И разве это не чудо, что Иисус Христос прошёл свой путь на земле, начиная с Младенца в пеленах, показывая тем самым, как он к нам близок. Он тоже питался молоком своей матери, и у него тоже резались зубки. Его мама тоже пела для него колыбельные песни, она также беспокоилась о нём, когда он находился где-то далеко. Из Библии для детей мне запомнился такой случай, когда в двенадцатилетнем возрасте Иисус потерялся, возвращаясь с праздника домой. Дева Мария и Иосиф сильно разволновались, не найдя его рядом. Вернувшись обратно за ним, они его нашли беседующим с мудрыми священниками. Он их поучал притчами и все, столпившись, внимательно слушали его. Простые люди тогда ещё даже не подозревали, что перед ними Богочеловек. Они только дивились его уму и простоте общения. Этим самым Господь Бог показал всем людям, какими они должны быть, как достойно должны по жизни пронести образ Божий, образ Иисуса Христа.
Много раз можно повторять, что праздник Рождества Христова – это чудо из чудес. Он несет такую таинственность, тишину и свет. Есть такое очень доброе поверье, что в рождественскую ночь на землю спускаются ангелы. Но их никто не замечает, потому что все спешат по своим делам. А ночью, когда все спят, маленькие крылатые ангелочки прилетают в дома. Им ничто не помеха – ни закрытые окна, ни стены, ни крыша, потому что они тоже Божьи. И в каждом доме они оставляют подарки, или просто развеивают их, как серебряную пыль по квартире. И это не простые подарки, их нельзя увидеть, но можно прочувствовать. У кого-то не хватает здоровья, у кого-то везенья, радости и, если человек этого искренне желает с добрым сердцем – ему обязательно Ангелы это подарят. Нужно только верить, ведь недаром был рожден Христос – Спаситель мира. Это и есть спасение человека, если душа всегда радуется и в ней царит любовь.
А таинственность праздника я всегда ощущаю, находясь в Рождественскую ночь на праздничной службе в храме. Горят свечи, пахнет душистым ладаном, поёт хор и мне кажется, что это Ангелы, такие же маленькие, как родившийся Христос в пещере, со светящимися нимбами зажигают огоньки. Батюшка в красивом белом одеянии, символизирующем чистоту Младенца, ровно размахивает кадилом и множество людей со спокойными, радостными лицами – все они пришли, как волхвы, поклониться родившемуся Младенцу. А после службы выходишь на улицу, а в ночном небе тысячи звезд рассыпаны по небу и в каждой звёздочке – желание, которое загадали все мы. Все поздравляют друг друга с праздником, кто-то шутит, кто-то поёт, дети задорно смеются. Кажется весь живой мир, вся природа славит рождение Христа. И все мы хотим быть добрее, жить по Заповедям Божиим, научиться любить и никогда никого не обижать. А маленькому Иисусу прошептать: « С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ, ХРИСТОС!»
Имейте в виду! Аргументов должно быть два, располагаете их по возрастающей (фактический литературный). Одно доказательство можно взять из произведений художественной литературы. В качестве другого аргумента желательно использовать факты общественной жизни, истории, политики, искусства, биографии известных людей. Если примеры не приходят в голову, обратитесь к своему жизненному опыту.
Если Вы справитесь с поставленной задачей, Вы удовлетворите критерию КЗ оценивания сочинения.
IX.Сделайте вывод (напишите заключение к сочинению). Вывод к приведённым Вами аргументам часто становится в вашей работе и вашим заключением к сочинению. Только обязательно выделите Ваши суждения в отдельный абзац!
Используйте следующие конструкции:
Иными словами,…
В заключение отмечу, что…
Обобщая сказанное, хочется подчеркнуть, что..Таким образом, ..
В заключение хочется отметить(подчеркнуть, сказать), что …
Итак,…
X. Отредактируйте черновик.XI.Перепишите текст сочинения набело.XII.Ещё раз перечитайте текст сочинения и аккуратно внесите последние правки.Имейте в виду! Очень важно при этом правильно распределить время, чтобы вы обязательно успели отредактировать и проверить сочинение.
Почему люди проявляют жалость к окружающим? Могут ли проявлять заботу к совершенно незнакомым людям, при этом не требуя ничего взамен? Почему людям доставляет удовольствие помогать другим? Именно эти вопросы затрагивает Николай Дмитриевич Телешов.
Итак, основная проблема, поднятая в тексте, — это сострадание к людям и помощь окружающим.
Митрич проявляет жалость к детям-сиротам и решает сделать для них настоящий праздник. Ведь дети никогда не видели и не ощущали праздника: «Гляжу я на них- и сердце кровью обливается: эх, думаю, неправильно!». Митрич, несмотря на все трудности при создании праздничной обстановки для детей, всё же осуществляет свою задумку: «Всегда угрюмые и задумчивые, дети радостно закричали… глаза их оживились, личики зарумянились».
Наши эксперты могут проверить Ваше сочинение по критериям ЕГЭ
Эксперты сайта Критика24.ру
Учителя ведущих школ и действующие эксперты Министерства просвещения Российской Федерации.
Действительно, помогая другим людям, ты получаешь некое удовольствие. Думаю, многие согласятся с тем, что отдавать намного приятнее, чем получать. Докажу свою точку зрения примерами из художественной литературы.
Обращаясь к проблеме сострадания, не могу не обратиться к произведению Александра Ивановича Солженицына «Матрёнин двор», в котором рассказывается про крестьянку Матрёну, её человечность, доброту, сострадание и любовь к ближнему. Она бесплатно помогала чужим детям, но не ждала взаимной помощи, не гналась за богатством. Наиболее ярко её добродушие и сострадание проявляется в ситуации с горницей. Матрёна позволила разобрать свой дом, ради воспитанницы Киры, которой негде было жить. Не это ли пример сострадания?
Приведу ещё один аргумент — это произведение Вячеслава Леонидовича Кондратьева «Сашка», в котором рядовой пехотинец Александр берёт в плен врага. У Сашки нет ненависти к немцу, а лишь жалость. Он получил приказ расстрелять военнопленного, но исполнить приказ не может и старается переубедить командира. Сострадание может проявиться не только к близким, но даже к врагу, а значит, к любому человеку.
Таким образом, я доказал, что сострадание должно проявляться не в словах, а в поступках. Именно поступки показатель человечности души.
Обновлено: 2018-03-29
Внимание!
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter .
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.
Спасибо за внимание.
Крещенский сочельник.
Уходят святки.
И напоследок святочная история
фотографии найдены в сообществе vintagephoto если будут претензии — удалю
Николай Дмитриевич Телешов
ЕЛКА МИТРИЧА
Был канун Рождества…
Сторож переселенческого барака, отставной солдат, с серою, как мышиная
шерсть, бородою, по имени Семен Дмитриевич, или попросту Митрич, подошел к
жене и весело проговорил, попыхивая трубочкой:
— Ну, баба, какую я штуку надумал!
Аграфене было некогда; с засученными рукавами и расстегнутым воротом
она хлопотала в кухне, готовясь к празднику.
— Слышь, баба, — повторил Митрич. — Говорю, какую я штуку надумал!
— Чем штуки-то выдумывать, взял бы метелку да вон паутину бы снял! —
ответила жена, указывая на углы. — Вишь, пауков развели. Пошел бы да смёл!
Митрич, не переставая улыбаться, поглядел на потолок, куда указывала
Аграфена, и весело сказал:
— Паутина не уйдет; смету… А ты, слышь-ка, баба, что я надумал-то!
— Ну?
— Вот те и ну! Ты слушай.
Митркч пустил из трубки клуб дыма и, погладив бороду, присел на лавку.
— Я говорю, баба, вот что, — начал он бойко, но сейчас же запнулся. — Я
говорю, праздник подходит…
И для всех он праздник, все ему радуются… Правильно, баба?
— Ну?
— Ну вот я и говорю: все, мол, радуются, у всякого есть свое: у кого
обновка к празднику, у кого пиры пойдут… У тебя, к примеру, комната
будет чистая, у меня тоже свое удовольствие: винца куплю себе да
колбаски!..
У всякого свое удовольствие будет, — правильно?
— Так что ж? — равнодушно сказала старуха.
— А то, — вздохнул снова Митрич, — что всем будет праздник как
праздник, а вот, говорю, ребятишкам-то, выходит, и нет настоящего
праздника… Поняла?.. Оно праздник-то есть, а удовольствия никакого…
Гляжу я на них, да и думаю; эх, думаю, неправильно!.. Известно, сироты…
ни матери, ни отца, ни родных… Думаю себе, баба:
нескладно!.. Почему такое — всякому человеку радость, а сироте — ничего!
— Тебя, видно, не переслушаешь, — махнула рукой Аграфена и принялась
мыть скамейки.
Но Митрич не умолкал.
— Надумал я, баба, вот что, — говорил он, улыбаясь, — надо, баба,
ребятишек потешить!.. Потому видал я много народу, и наших и всяких людей
видал… И видал, как они к празднику детей забавляют. Принесут, это,
елку, уберут ее свечками да гостинцами, а ребятки-то ихние просто даже
скачут от радости!.. Думаю себе, баба: лес у нас близко… срублю себе
елочку да такую потеху ребятишкам устрою, что весь век будут Митрича
поминать!
Вот, баба, какой умысел, а?
Митрич весело подмигнул и чмокнул губами.
— Каков я-то?
Аграфена молчала. Ей хотелось поскорее прибрать и вычистить комнату.
Она торопилась, и Митрич с своим разговором ей только мешал.
— Нет, каков, баба, умысел, а?
— А ну те с твоим умыслом! — крикнула она на мужа. — Пусти с лавки-то,
чего засел! Пусти, некогда с тобой сказки рассказывать!
Митрич встал, потому что Аграфена, окунув в ведро мочалку, перенесла ее
на скамью прямо к тому месту, где сидел муж, и начала тереть. На пол
полились струи грязной воды, и Митрич смекнул, что пришел невпопад.
— Ладно, баба! — проговорил он загадочно. — Вот устрою потеху, так
небось сама скажешь спасибо!.. Говорю, сделаю — и сделаю! Весь век
поминать будут Митрича ребятишки!..
— Видно, делать-то тебе нечего.
— Нет, баба! Есть что делать: а сказано, устрою — и устрою! Даром что
сироты, а Митрича всю жизнь не забудут!
И, сунув в карман потухшую трубку, Митрич вышел во двор.
По двору, там и сям, были разбросаны деревянные домики, занесенные
снегом, забитые досками; за домиками раскидывалось широкое снежное поле, а
дальше виднелись верхушки городской заставы… С ранней весны и до
глубокой осени через город проходили переселенцы. Их бывало так много, и
так они были бедны, что добрые люди выстроили им эти домики, которые
сторожил Митрич.
Домики бывали все переполнены, а переселенцы между тем все приходили и
приходили. Деваться им было некуда, и вот они раскидывали в поле шалаши,
куда и прятались с семьей и детьми в холод и непогоду. Иные жили здесь
неделю, две, а иные больше месяца, дожидаясь очереди на пароходе. В
половине лета здесь набиралось народа такое множество, что все поле было
покрыто шалашами. Но к осени поле мало-помалу пустело, дома освобождались
и тоже пустели, а к зиме не оставалось уже никого, кроме Митрича и
Аграфены да еще нескольких детей, неизвестно чьих.
Вот уж непорядок, так непорядок! — рассуждал Митрич, пожимая плечами.
— Куда теперь с этим народом деваться? Кто они такие? Откуда явились?
Вздыхая, он подходил к ребенку, одиноко стоявшему у ворот.
— Ты чей такой?
Ребенок, худой и бледный, глядел на него робкими глазами и молчал.
— Как тебя звать? — Фомка.
— Откуда? Как деревню твою называют?
Ребенок не знал.
— Ну, отца как зовут?
— Тятька.
— Знаю, что тятька… А имя-то у него есть? Ну, к примеру, Петров или
Сидоров, или, там, Голубев, Касаткин?
Как звать-то его?
— Тятька.
Привычный к таким ответам, Митрич вздыхал и, махнув рукою, более не
допытывался.
— Родителей-то знать, потерял, дурачок? — говорил он, гладя ребенка по
голове. — А ты кто такой? — обращался он к другому ребенку. — Где твой
отец?
— Помер.
— Помер? Ну, вечная ему память! А мать куда девалась?
— Померла.
— Тоже померла?
Митрич разводил руками и, собирая таких сирот, отводил их к
переселенческому чиновнику. Тот тоже допрашивал и тоже пожимал плечами.
У одних родители умерли, у других ушли неизвестно куда, и вот таких
детей на эту зиму набралось у Митрича восемь человек, один другого меньше.
Куда их девать?
Кто они? Откуда пришли? Никто этого не знал.
«Божьи дети!» — называл их Митрич.
Им отвели один из домов, самый маленький. Там они жили, и там затеял
Митрич устроить им ради праздника елку, какую он видывал у богатых людей.
«Сказано, сделаю — и сделаю! — думал он, идя по двору. — Пускай сиротки
порадуются! Такую потеху сочиню, что весь век Митрича не забудут!»
Прежде всего он отправился к церковному старосте.
— Так и так, Никита Назарыч, я к вам с усерднейшей просьбой. Не
откажите доброму делу.
— Что такое?
— Прикажите выдать горсточку огарков… самых ма
хоньких… Потому как сироты… ни отца, ни матери… Я, стало быть,
сторож переселенский… Восемь сироток осталось… Так вот, Никита
Назарыч, одолжите горсточку.
— На что тебе огарки?
— Удовольствие хочется сделать… Елку зажечь, вроде как у путных людей.
Староста поглядел на Митрича и с укором покачал головой.
— Ты что, старик, из ума, что ли, выжил? — проговорил он, продолжая
качать головой. — Ах, старина, старина! Свечи-то небось перед иконами
горели, а тебе их на глупости дать?
— Ведь огарочки, Никита Назарыч…
— Ступай, ступай! — махнул рукою староста. — И как тебе в голову такая
дурь пришла, удивляюсь!
Митрич как подошел с улыбкой, так с улыбкой же и отошел, но только ему
было очень обидно. Было еще и неловко перед церковным сторожем, свидетелем
неудачи, таким же, как и он, старым солдатом, который теперь глядел на
него с усмешкой и, казалось, думал: «Что?
Наткнулся, старый хрен!..» Желая доказать, что он не «на чай» просил и
не для себя хлопотал, Митрич подошел к старику и сказал:
— Какой же тут грех, коли я огарок возьму? Сиротам прошу, не себе…
Пусть бы порадовались… ни отца, стало быть, ни матери… Прямо сказать:
божьи дети!
В коротких словах Митрич объяснил старику, зачем ему нужны огарки, и
опять спросил:
— Какой же тут грех?
— А Никиту Назарыча слышал? — спросил в свою очередь солдат и весело
подмигнул глазом. — То-то и дело!
Митрич потупил голову и задумался. Но делать было нечего. Он приподнял
шапку и, кивнув солдату, проговорил обидчиво:
— Ну, так будьте здоровы. До свиданьица!
— А каких тебе огарков-то?
— Да все одно… хошь самых махоньких. Одолжили бы горсточку. Доброе
дело сделаете. Ни отца, ни матери… Прямо — ничьи ребятишки!
Через десять минут Митрич шел уже городом с полным карманом огарков,
весело улыбаясь и торжествуя.
Ему нужно было зайти еще к Павлу Сергеевичу, переселенческому
чиновнику, поздравить с праздником, где он рассчитывал отдохнуть, а если
угостят, то и выпить стаканчик водки. Но чиновник был занят; не повидав
Митрича, он велел сказать ему «спасибо» и выслал полтинник.
«Ну, теперь ладно! — весело думал Митрич. — Теперь пускай говорит баба,
что хочет, а уж потеху я сделаю ребятишкам! Теперь, баба, шабаш!»
Вернувшись домой, он ни слова не сказал жене, а только посмеивался
молча да придумывал, когда и как все устроить.
«Восемь детей, — рассуждал Митрич, загибая на руках корявые пальцы, —
стало быть, восемь конфет…»
Вынув полученную монету, Митрич поглядел на нее и что-то сообразил.
— Ладно, баба! — подумал он вслух. — Ты у меня посмотришь! — и,
засмеявшись, пошел навестить детей.
Войдя в барак, Митрич огляделся и весело проговорил:
— Ну, публика, здравствуй. С праздником!
В ответ раздались дружные детские голоса, и Митрич, сам не зная чему
радуясь, растрогался.
— Ах вы, публика-публика!.. — шептал он, утирая глаза и улыбаясь. — Ах
вы, публика этакая!
На душе у него было и грустно и радостно. И дети глядели на него тоже
не то с радостью, не то с грустью.
Был ясный морозный полдень.
С топором за поясом, в тулупе и шапке, надвинутой по самые брови,
возвращался Митрич из леса, таща на плече елку. И елка, и рукавицы, и
валенки были запушены снегом, и борода Митрича заиндевела, и усы замерзли,
но сам он шел ровным, солдатским шагом, махая по-солдатски свободной
рукой. Ему было весело, хотя он и устал.
Утром он ходил в город, чтобы купить для детей конфет, а для себя —
водки и колбасы, до которой был страстный охотник, но покупал ее редко и
ел только по праздникам.
Не сказываясь жене, Митрич принес елку прямо в сарай и топором заострил
конец; потом приладил ее, чтобы стояла, и, когда все было готово, потащил
ее к детям.
— Ну, публика, теперь смирно! — говорил он, устанавливая елку. — Вот
маленько оттает, тогда помогайте!
Дети глядели и не понимали, что такое делает Митрич, а тот все
прилаживал да приговаривал:
— Что? Тесно стало?.. Небось думаешь, публика, что Митрич с ума сошел,
а? Зачем, мол, тесноту делает?.. Ну, ну, публика, не сердись! Тесно не
будет!..
Когда елка согрелась, в комнате запахло свежестью и смолой. Детские
лица, печальные и задумчивые, внезапно повеселели… Еще никто не понимал,
что делает старик, но все уже предчувствовали удовольствие, и Митрич
весело поглядывал на устремленные на него со всех сторон глаза.
Затем он принес огарки и начал привязывать их нитками.
— Ну-ка, ты, кавалер! — обратился он к мальчику, стоя на табуретке. —
Давай-ка сюда свечку… Вот так! Ты мне подавай, а я буду привязывать.
— И я! И я! — послышались голоса.
— Ну и ты, — согласился Митрич. — Один держи свечки, другой нитки,
третий давай одно, четвертый другое…
А ты, Марфуша, гляди на нас, и вы все глядите… Вот мы, значит, все и
будем при деле. Правильно?
Кроме свечей, на елку повесили восемь конфет, зацепив за нижние сучки.
Однако, поглядывая на них, Митрич покачал головой и вслух подумал:
— А ведь… жидко, публика?
Он молча постоял перед елкой, вздохнул и опять сказал:
— Жидко, братцы!
Но, как ни увлекался Митрич своей затеей, однако повесить на елку,
кроме восьми конфет, он ничего не мог.
— Гм! — рассуждал он, бродя по двору. — Что бы это придумать?..
Вдруг ему пришла такая мысль, что он даже остановился.
— А что? — сказал он себе. — Правильно будет или нет?..
Закурив трубочку, Митрич опять задался вопросом:
правильно или нет?.. Выходило как будто «правильно»…
— Детишки они малые… ничего не смыслят, — рассуждал старик. — Ну,
стало быть, будем мы их забавлять…
А сами-то? Небось и сами захотим позабавиться?.. Да и бабу надо
попотчевать!
И не долго думая Митрич решился. Хотя он очень любил колбасу и дорожил
всяким кусочком, но желание угостить на славу пересилило все его
соображения.
— Ладно!.. Отрежу всякому по кружочку и повешу на ниточке. И хлебца по
ломтику отрежу, и тоже на елку.
А для себя повешу бутылочку!.. И себе налью, и бабу угощу, и сироткам
будет лакомство! Ай да Митрич! — весело воскликнул старик, хлопнув себя
обеими руками по бедрам. — Ай да затейник!
Как только стемнело, елку зажгли. Запахло топленым воском, смолою и
зеленью. Всегда угрюмые и задумчивые, дети радостно закричали, глядя на
огоньки. Глаза их оживились, личики зарумянились, и, когда Митрич велел им
плясать вокруг елки, они, схватившись за руки, заскакали и зашумели. Смех,
крики и говор оживили в первый раз эту мрачную комнату, где из года в год
слышались только жалобы да слезы. Даже Аграфена в удивлении всплескивала
руками, а Митрич, ликуя от всего сердца, прихлопывал в ладоши да
покрикивал:
— Правильно, публика!.. Правильно!
Затем он взял гармонику и, наигрывая на все лады, подпевал:
Живы были мужики,
Росли грибы-рыжики, —
Хорошо, хорошо,
Хорошо-ста, хорошо!
Ну, баба, теперь закусим! — сказал Митрич, кладя гармонику. —
Публика, смирно!..
Любуясь елкой, он улыбался и, подперев руками бока, глядел то на
кусочки хлеба, висевшие на нитках, то на детей, то на кружки колбасы, и
наконец, скомандовал:
— Публика! Подходи в очередь!
Снимая с елки по куску хлеба и колбасы, Митрич оделил всех детей, затем
снял бутылку и вместе с Аграфеной выпил по рюмочке.
— Каков, баба, я-то? — спрашивал он, указывая на детей. — Погляди, ведь
жуют сиротки-то! Жуют! Погляди, баба! Радуйся!
Затем опять взял гармонику и, позабыв свою старость, вместе с детьми
пустился плясать, наигрывая и подпевая:
Хорошо, хорошо,
Хорошо-ста, хорошо!
Дети прыгали, весело визжали и кружились, и Митрич не отставал от них.
Душа его переполнилась такою радостью, что он не помнил, бывал ли еще
когда-нибудь в его жизни этакий праздник.
— Публика! — воскликнул он, наконец. — Свечи догорают… Берите сами
себе по конфетке, да и спать пора!
Дети радостно закричали и бросились к елке, а Митрич, умилившись чуть
не до слез, шепнул Аграфене:
— Хорошо, баба!.. Прямо можно сказать правильно!..
Это был единственный светлый праздник в жизни переселенческих «божьих
детей».
Елку Митрича никто из них не забудет!
Елка Митрича Рассказ для детей Николая Телешова
I
Был канун рождества…
Сторож переселенческого барака, отставной солдат, с серою, как мышиная шерсть, бородою, по имени Семен Дмитриевич, или попросту Митрич, подошел к жене и весело проговорил, попыхивая трубочкой:
— Ну, баба, какую я штуку надумал!
Аграфене было некогда; с засученными рукавами и расстегнутым воротом она хлопотала в кухне, готовясь к празднику.
— Слышь, баба,— повторил Митрич.— Говорю, какую я штуку надумал!
— Чем штуки-то выдумывать, взял бы метелку да вон паутину бы снял! — ответила жена, указывая на углы.— Вишь, пауков развели. Пошел бы да смел!
Митрич, не переставая улыбаться, поглядел на потолок, куда указывала Аграфена, и весело сказал:
— Паутина не уйдет; смету… А ты, слышь-ка, баба, что я надумал-то!
— Ну?
— Вот те и ну! Ты слушай.
Митрич пустил из трубки клуб дыма и, погладив бороду, присел на лавку.
— Я говорю, баба, вот что,— начал он бойко, но сейчас же запнулся.— Я говорю, праздник подходит… И для всех он праздник, все ему радуются… Правильно, баба?
— Ну?
— Ну вот я и говорю: все, мол, радуются, у всякого есть свое: у кого обновка к празднику, у кого пиры пойдут… У тебя, к примеру, комната будет чистая, у меня тоже свое удовольствие: винца куплю себе да колбаски!.. У всякого свое удовольствие будет,— правильно?
— Так что ж?— равнодушно сказала старуха.
— А то,— вздохнул снова Митрич,— что всем будет праздник как праздник, а вот, говорю, ребятишкам-то, выходит, и нет настоящего праздника… Поняла?.. Оно праздник-то есть, а удовольствия никакого… Гляжу я на них, да и думаю; эх, думаю, неправильно!.. Известно, сироты… ни матери, ни отца, ни родных… Думаю себе, баба: нескладно!.. Почему такое — всякому человеку радость, а сироте — ничего!
— Тебя, видно, не переслушаешь,— махнула рукой Аграфена и принялась мыть скамейки.
Но Митрич не умолкал.
— Надумал я, баба, вот что,— говорил он, улыбаясь,— надо, баба, ребятишек потешить!.. Потому видал я много народу, и наших и всяких людей видал… И видал, как они к празднику детей забавляют. Принесут, это, елку, уберут ее свечками да гостинцами, а ребятки-то ихние просто даже скачут от радости!.. Думаю себе, баба: лес у нас близко… срублю себе елочку да такую потеху ребятишкам устрою, что весь век будут Митрича поминать! Вот, баба, какой умысел, а?
Митрич весело подмигнул и чмокнул губами.
— Каков я-то?
Аграфена молчала. Ей хотелось поскорее прибрать и вычистить комнату. Она торопилась, и Митрич с своим разговором ей только мешал.
— Нет, каков, баба, умысел, а?
— А ну те с твоим умыслом! — крикнула она на мужа.— Пусти с лавки-то, чего засел! Пусти, некогда с тобой сказки рассказывать!
Митрич встал, потому что Аграфена, окунув в ведро мочалку, перенесла ее на скамью прямо к тому месту, где сидел муж, и начала тереть. На пол полились струи грязной воды, и Митрич смекнул, что пришел невпопад.
— Ладно, баба! — проговорил он загадочно.— Вот устрою потеху, так небось сама скажешь спасибо!.. Говорю, сделаю — и сделаю! Весь век поминать будут Митрича ребятишки!..
— Видно, делать-то тебе нечего.
— Нет, баба! Есть что делать: а сказано, устрою — и устрою! Даром что сироты, а Митрича всю жизнь не забудут!
И, сунув в карман потухшую трубку, Митрич вышел во двор.
II
По двору, там и сям, были разбросаны деревянные домики, занесенные снегом, забитые досками; за домиками раскидывалось широкое снежное поле, а дальше виднелись верхушки городской заставы… С ранней весны и до глубокой осени через город проходили переселенцы. Их бывало так много, и так они были бедны, что добрые люди выстроили им эти домики, которые сторожил Митрич. Домики бывали все переполнены, а переселенцы между тем все приходили и приходили. Деваться им было некуда, и вот они раскидывали в поле шалаши, куда и прятались с семьей и детьми в холод и непогоду. Иные жили здесь неделю, две, а иные больше месяца, дожидаясь очереди на пароходе. В половине лета здесь набиралось народа такое множество, что все поле было покрыто шалашами. Но к осени поле мало-помалу пустело, дома освобождались и тоже пустели, а к зиме не оставалось уже никого, кроме Митрича и Аграфены да еще нескольких детей, неизвестно чьих.
— Вот уж непорядок, так непорядок! — рассуждал Митрич, пожимая плечами.— Куда теперь с этим народом деваться? Кто они такие? Откуда явились?
Вздыхая, он подходил к ребенку, одиноко стоявшему у ворот.
— Ты чей такой?
Ребенок, худой и бледный, глядел на него робкими глазами и молчал.
— Как тебя звать?
— Фомка.
— Откуда? Как деревню твою называют?
Ребенок не знал,
— Ну, отца как зовут?
— Тятька.
— Знаю, что тятька… А имя-то у него есть? Ну, к примеру, Петров или Сидоров, или, там, Голубев, Касаткин? Как звать-то его?
— Тятька.
Привычный к таким ответам, Митрич вздыхал и, махнув рукою, более не допытывался.
— Родителей-то, знать, потерял, дурачок? — говорил он, гладя ребенка по голове.— А ты кто такой? — обращался он к другому ребенку.— Где твой отец?
— Помер.
— Помер? Ну, вечная ему память! А мать куда девалась?
— Померла.
— Тоже померла?
Митрич разводил руками и, собирая таких сирот, отводил их к переселенческому чиновнику. Тот тоже допрашивал и тоже пожимал плечами.
У одних родители умерли, у других ушли неизвестно куда, и вот таких детей на эту зиму набралось у Митрича восемь человек, один другого меньше. Куда их девать? Кто они? Откуда пришли? Никто этого не знал.
«Божьи дети!» — называл их Митрич.
Им отвели один из домов, самый маленький. Там они жили, и там затеял Митрич устроить им ради праздника елку, какую он видывал у богатых людей.
«Сказано, сделаю — и сделаю! — думал он, идя по двору.— Пускай сиротки порадуются! Такую потеху сочиню, что весь век Митрича не забудут!»
III
Прежде всего он отправился к церковному старосте.
— Так и так, Никита Назарыч, я к вам с усерднейшей просьбой. Не откажите доброму делу.
— Что такое?
— Прикажите выдать горсточку огарков… самых махоньких… Потому как сироты… ни отца, ни матери… Я, стало быть, сторож переселенский… Восемь сироток осталось… Так вот, Никита Назарыч, одолжите горсточку.
— На что тебе огарки?
— Удовольствие хочется сделать… Елку зажечь, вроде как у путных людей.
Староста поглядел на Митрича и с укором покачал головой.
— Ты что, старик, из ума, что ли, выжил? — проговорил он, продолжая качать головой.— Ах, старина, старина! Свечи-то небось перед иконами горели, а тебе их на глупости дать?
— Ведь огарочки, Никита Назарыч…
— Ступай, ступай! — махнул рукою староста.— И как тебе в голову такая дурь пришла, удивляюсь!
Митрич как подошел с улыбкой, так с улыбкой же и отошел, но только ему было очень обидно. Было еще и неловко перед церковным сторожем, свидетелем неудачи, таким же, как и он, старым солдатом, который теперь глядел на него с усмешкой и, казалось, думал: «Что? Наткнулся, старый хрен!..» Желая доказать, что он не «на чай» просил и не для себя хлопотал, Митрич подошел к старику и сказал:
— Какой же тут грех, коли я огарок возьму? Сиротам прошу, не себе… Пусть бы порадовались… ни отца, стало быть, ни матери… Прямо сказать: божьи дети!
В коротких словах Митрич объяснил старику, зачем ему нужны огарки, и опять спросил:
— Какой же тут грех?
— А Никиту Назарыча слышал? — спросил в свою очередь солдат и весело подмигнул глазом.— То-то и дело!
Митрич потупил голову и задумался. Но делать было нечего. Он приподнял шапку и, кивнув солдату, проговорил обидчиво:
— Ну, так будьте здоровы. До свиданьица!
— А каких тебе огарков-то?
— Да все одно… хошь самых махоньких. Одолжили бы горсточку. Доброе дело сделаете. Ни отца, ни матери… Прямо — ничьи ребятишки!
Через десять минут Митрич шел уже городом с полным карманом огарков, весело улыбаясь и торжествуя. Ему нужно было зайти еще к Павлу Сергеевичу, переселенческому чиновнику, поздравить с праздником, где он рассчитывал отдохнуть, а если угостят, то и выпить стаканчик водки. Но чиновник был занят; не повидав Митрича, он велел сказать ему «спасибо» и выслал полтинник.
«Ну, теперь ладно!— весело думал Митрич.— Теперь пускай говорит баба, что хочет, а уж потеху я сделаю ребятишкам! Теперь, баба, шабаш!»
Вернувшись домой, он ни слова не сказал жене, а только посмеивался молча да придумывал, когда и как все устроить.
«Восемь детей,— рассуждал Митрич, загибая на руках корявые пальцы,— стало быть, восемь конфет…»
Вынув полученную монету, Митрич поглядел на нее и что-то сообразил.
— Ладно, баба! — подумал он вслух.— Ты у меня посмотришь! — и, засмеявшись, пошел навестить детей.
Войдя в барак, Митрич огляделся и весело проговорил:
— Ну, публика, здравствуй. С праздником!
В ответ раздались дружные детские голоса, и Митрич, сам не зная чему радуясь, растрогался.
— Ах вы, публика-публика!..— шептал он, утирая глаза и улыбаясь.— Ах вы, публика этакая!
На душе у него было и грустно и радостно. И дети глядели на него тоже не то с радостью, не то с грустью.
IV
Был ясный морозный полдень.
С топором за поясом, в тулупе и шапке, надвинутой по самые брови, возвращался Митрич из леса, таща на плече елку. И елка, и рукавицы, и валенки были запушены снегом, и борода Митрича заиндевела, и усы замерзли, но сам он шел ровным, солдатским шагом, махая по-солдатски свободной рукой. Ему было весело, хотя он и устал. Утром он ходил в город, чтобы купить для детей конфет, а для себя — водки и колбасы, до которой был страстный охотник, но покупал ее редко и ел только по праздникам.
Не сказываясь жене, Митрич принес елку прямо в сарай и топором заострил конец; потом приладил ее, чтобы стояла, и, когда все было готово, потащил ее к детям.
—Ну, публика, теперь смирно! — говорил он, устанавливая елку.— Вот маленько оттает, тогда помогайте!
Дети глядели и не понимали, что такое делает Митрич, а тот все прилаживал да приговаривал:
— Что? Тесно стало?.. Небось думаешь, публика, что Митрич с ума сошел, а? Зачем, мол, тесноту делает?.. Ну, ну, публика, не сердись! Тесно не будет!..
Когда елка согрелась, в комнате запахло свежестью и смолой. Детские лица, печальные и задумчивые, внезапно повеселели… Еще никто не понимал, что делает старик, но все уже предчувствовали удовольствие, и Митрич весело поглядывал на устремленные на него со всех сторон глаза.
Затем он принес огарки и начал привязывать их нитками.
— Ну-ка, ты, кавалер! — обратился он к мальчику, стоя на табуретке.— Давай-ка сюда свечку… Вот так! Ты мне подавай, а я буду привязывать.
— И я! И я! — послышались голоса.
— Ну и ты,— согласился Митрич.— Один держи свечки, другой нитки, третий давай одно, четвертый другое… А ты, Марфуша, гляди на нас, и вы все глядите… Вот мы, значит, все и будем при деле. Правильно?
Кроме свечей, на елку повесили восемь конфет, зацепив за нижние сучки. Однако, поглядывая на них, Митрич покачал головой и вслух подумал:
— А ведь… жидко, публика?
Он молча постоял перед елкой, вздохнул и опять сказал:
— Жидко, братцы!
Но, как ни увлекался Митрич своей затеей, однако повесить на елку, кроме восьми конфет, он ничего не мог.
— Гм! — рассуждал он, бродя по двору.— Что бы это придумать?..
Вдруг ему пришла такая мысль, что он даже остановился.
— А что? — сказал он себе.— Правильно будет или нет?..
Закурив трубочку, Митрич опять задался вопросом: правильно или нет?.. Выходило как будто «правильно»…
— Детишки они малые… ничего не смыслят,— рассуждал старик.— Ну, стало быть, будем мы их забавлять… А сами-то? Небось и сами захотим позабавиться?.. Да и бабу надо попотчевать!
И не долго думая Митрич решился. Хотя он очень любил колбасу и дорожил всяким кусочком, но желание угостить на славу пересилило все его соображения.
— Ладно!.. Отрежу всякому по кружочку и повешу на ниточке. И хлебца по ломтику отрежу, и тоже на елку. А для себя повешу бутылочку!.. И себе налью, и бабу угощу, и сироткам будет лакомство! Ай да Митрич! — весело воскликнул старик, хлопнув себя обеими руками по бедрам.— Ай да затейник!
V
Как только стемнело, елку зажгли. Запахло топленым воском, смолою и зеленью. Всегда угрюмые и задумчивые, дети радостно закричали, глядя на огоньки. Глаза их оживились, личики зарумянились, и, когда Митрич велел им плясать вокруг елки, они, схватившись за руки, заскакали и зашумели. Смех, крики и говор оживили в первый раз эту мрачную комнату, где из года в год слышались только жалобы да слезы. Даже Аграфена в удивлении всплескивала руками, а Митрич, ликуя от всего сердца, прихлопывал в ладоши да покрикивал:
— Правильно, публика!.. Правильно!
Затем он взял гармонику и, наигрывая на все лады, подпевал:
Живы были мужики,
Росли грибы-рыжики,—
Хорошо, хорошо,
Хорошо-ста, хорошо!
Ну, баба, теперь закусим! — сказал Митрич, кладя гармонику.— Публика, смирно!..
Любуясь елкой, он улыбался и, подперев руками бока, глядел то на кусочки хлеба, висевшие на нитках, то на детей, то на кружки колбасы и, наконец, скомандовал:
— Публика! Подходи в очередь!
Снимая с елки по куску хлеба и колбасы, Митрич оделил всех детей, затем снял бутылку и вместе с Аграфеной выпил по рюмочке.
— Каков, баба, я-то? — спрашивал он, указывая на детей.— Погляди, ведь жуют сиротки-то! Жуют! Погляди, баба! Радуйся!
Затем опять взял гармонику и, позабыв свою старость, вместе с детьми пустился плясать, наигрывая и подпевая:
Хорошо, хорошо, Хорошо-ста, хорошо!
Дети прыгали, весело визжали и кружились, и Митрич не отставал от них. Душа его переполнилась такою радостью, что он не помнил, бывал ли еще когда-нибудь в его жизни этакий праздник.
— Публика! — воскликнул он, наконец.— Свечи догорают… Берите сами себе по конфетке, да и спать пора!
Дети радостно закричали и бросились к елке, а Митрич, умилившись чуть не до слез, шепнул Аграфене:
— Хорошо, баба!.. Прямо можно сказать: правильно!..
Это был единственный светлый праздник в жизни переселенческих «божьих детей».
Елку Митрича никто из них не забудет!
